— Бисмиллои Рахмони Рахим! — сказал бородатый дядька с круглым лицом, который оказался Чрезвычайным и Полномочным послом Исламской Республики Иран в России Саджади Махмуд Реза. — Гуфти дар бурди худам бегам ман чилу хашт сол аст. Дорое ду фарзанди писар ва егнаве. Реште мо ханде се электроникро хундам ва модарияти стратежик. Масхули дафтари дар ёсатчумхури будам ке бисту хафт соли пиш худам пишнохо додам ва дафтариджот шуд, — это означало, что дядьке сорок восемь лет, у него двое сыновей и один внук. Он закончил какой-то крутой факультет стратегической электроники, потом заведовал управлением по этой же теме у иранского президента. Ко всему прочему, дядька был вылитый иранец.

Махмуд Ахмадинежад не носит галстуки. Поэтому все остальные иранцы их тоже не носят даже в Москве. Арабы носят, положив их на свои большие животы. Вот и сюда иранцы приехали на своих черных посольских машинах в строгих пречерных костюмах и белых рубашках без воротников. Улыбались, рассказывали про спутник «Омид». Действительно, спутник запустили три дня назад. Картинку показывали все: довольный небритый Ахмадинежад стоял в местном ЦУПе в присутствии кучи других иранцев и кричал в желтую телефонную трубку советского образца: «Аллах Акбар!». «Всегда Акбар!», — отвечала приветственно трубка.

Но тут-то помимо спутника есть Палестина, которая всем уже надоела, и даже новый американский президент, еще надоесть не успевший. И разговоры о том, что когда мы приезжаем в Таджикистан — там все также: и язык, и культура, горы есть. Красота! Мы деньги вкладываем, нас слушают, мы региональная супердержава:

— Интихоби огои Обамó кишвари шунтагир буд нишони хаст ки мардум Амрикó хам аз раванди гузаштиро зинабуда, — это он говорил, что избрание Обамы показывает: американский народ был недоволен администрацией прошлого президента. — Соли дувомиро пурсиданд бале ки шумо чиро аз Хамóс амоят мекуни. Мана ва таърик мекунам ки мон аз хамие мусульмон ва касони ки дар дуньё хапеш мон шуди амоят мекуни. — А Хамасу мы все равно будем давать деньги. Они угнетенный народ, угнетают их сионисты, а Иран всегда помогает угнетенным и замученным. Мы не экспортируем исламские революции. Мы занимаемся внутренними проблемами. Независимость, Свобода, Исламская Республика.

И, конечно же, арабы говорили только про Палестину. Но говорить коротко у арабов не очень-то получается. Прежде чем что-то спросить по-существу, они рассказывают предысторию, а уж потом, если не забудут, попросят комментарий. Девушка Дарина с арабской фамилией из газеты «Аль-Хаят» эмоционально говорила про Газу. Что там убивают, но другие арабы как-то это не очень замечают. Осуждают, а конкретно ничем не помогают. Разве так можно? Она просто говорила от сердца, и казалось, что вот чуть-чуть и на ее глазах появятся слезы.

Были даже курды, рассказывающие о своей многострадальной родине, ну и собственно, иранцы, интересующиеся какой-то ерундой. Оператор ворчал: мол, давайте подискутируем, я вам тоже чего-нибудь расскажу. А в углу скромно сидела русская девушка, завернувшая свою голову в иранский платок. Тогда я понял, что пора узнавать про Таджикистан:

— Чего там с Сангтудой происходит-то?
— А чего с Сангтудой? Там все в порядке. Проект выполняется. Мы надеемся, что он в скором будущем завершится, — ответил Саджади Махмуд Реза.
— Ну и хорошо, — сказал я, — Бисмиллои Рахмони Рахим!

Вкратце: израиль, иран, обама, палестина, таджикистан, хамас

Чрезвычайный и полномочный посол Израиля в России Анна Азари говорит очень дипломатично. Впрочем, очередной раунд переговоров по Палестинскому вопросу в Москве, о котором говорил доктор Маан Эрикат, видимо, уже не случится. Уполномоченный Палестинской автономии сейчас решает вопросы где-нибудь в Рамалле или Дамаске. А ХАМАСленицы в Москве не будет теперь и подавно.

Жаль, что арабов не было и теперь. «Аль-Арабия» как-то приехала даже в МУР. Вела разговоры: мол, что за дела такие, — на нас постоянно кто-нибудь нападает. МУР обещал разобраться и виновных обязательно покарает по всей строгости нашего справедливого закона. Вот приехала бы «Аль-Джазира» и тут же эмоционально бы спросила: «Почему ваше сионистское правительство убивает ни в чем не повинных граждан в Газе?». Анна Азари бы обязательно ответила: «Вы совсем задолбали со своими Кассамами. А теперь еще иранцы подогнали вам Град. Вы один раз стреляете — взрываете дом и потом целую неделю радуетесь по этому поводу. А мы не боимся вашей ХАМАСленицы. Поэтому мы правы».

— Госпожа посол, собирались ли вы полностью уничтожить военное крыло Хамаса? — Вспомнил я Мирского, — и еще меня интересует, как перекрыть доступ оружия в Газу? — Мне было правда интересно знать, как перекрыть Газу.
— Наша цель заключалась в нанесении очень массированного ущерба по военной инфраструктуре Хамаса. В том, чтобы они были вынуждены понять новые правила игры, то есть, что обстреливать мирное население Израиля нельзя.

Но на самом деле я знал, как перекрыть Газу. Нужно просто сконструировать большую болгарку, которая аккуратно вырежет этот кусок пустыни от Палестины. Он будет плавать в Средиземном море, подплывая то к Италии, то к Греции. Только вот все его будут отталкивать от себя ногами. Тогда европейцам придется разрезать Гибралтар, чтобы плавучее государство-островок отнесло в Атлантику. И только там, в первой в мире двигающейся стране, арабы, обернутые в зеленые платки и с автоматами наперевес, будут веселиться новой обновленной и Свободной республике Сектор Газа.

Дипломатическая «Ауди» с красными номерами тихонько заурчала и повезла по грязной слякоти госпожу посла в свой маленький островок Израиля в Москве. Я не успел ей рассказать, как решить арабо-израильский конфликт.

Вкратце: анна азари, арабы, израиль, мирский, палестина, хамас

Зубовский бульвар оказался совсем не бульваром, а целым проспектом, увешанным огромными рекламными щитами, предлагающими купить дорогую бижутерию, хороший автомобиль и выпить холодного пива. Зубовский бульвар перестраивается — архитектурные памятники закрыты лесами и огромными зелеными покрывалами, поэтому сразу не разберешь, что и где находится.

РИА-Новости тоже строятся. Но строятся они только снаружи, потому что внутри все на должном уровне. Блуждая по запутанным коридорам «Новостей», я вспомнил нью-йоркское ООН, в котором и обстановка и, даже, оборудование, практически идентичны. Такой красоты в маскавской мекке я не видел нигде.

Зачем арабы приехали в Москву, когда все уехали в Бишкек, было не совсем понятно. Палестинского уполномоченного по переговорам с Израилем доктора Маана Эриката это видимо не очень смущало. Рядом тоже сидели доктора. Вообще все арабы, которые мне попадались были почему-то докторами.

— Либо мир, либо земля! — Заявлял уполномоченный. — Весенние переговоры в Москве возможны только по принципиальным вопросам статуса Иерусалима и возвращения беженцев при условии присутствия всех заинтересованных сторон. Мы не примем частичного решения проблемы. Только продвижение по однозначным вопросам обезопасит Израиль.

В остальном, господин Эрикат был достаточно дипломатичен. Говорил на арабском и вообще выглядел как типичный араб. Такие же скучно сдыхают от жары напротив финского посольства.

Зубовский бульвар, оказывается, плавно перетекает в Смоленский, и если чуть-чуть пройти по кольцу, то на тебя навалится величественная сталинская высотка российского мида. А если с Зубовского свернуть направо, то попадешь на Пречистинку, и далее налево в Кропоткинский переулок, богатый посольствами и представительствами.

Кутаясь от ветра в Кропоткинском, в голове кружилась карта раздела Палестины, как вдруг я уткнулся в палестинское представительство. На заборе висели карты Ближнего Востока сорок восьмого года, и я вспомнил Мирского, который цитируя Арафата сказал: «Главное оружие палестинцев — это чрево арабской женщины!».

Вкратце: арабы, израиль, мирский, палестина