«абдуалиевич»

20
Апр 09

Служил Олега депутатом

  Zhik, город    Маскав

Мясницкая выглядела как и прежде. Последний раз я шел по ней пешком месяца полтора назад. Высшую школу экономики уже освободили от лесов, а напротив, вот уже который год пытаются построить какое-то здание. Театр Калягина на информационном табло выдавал программу-расписание спектаклей. Мясницкая напомнила, что нужно, наконец, дописывать диссертацию и от этого стало досадно. Но, вспомнив, что нужно разговаривать с главным по коррупции я ускорил шаг.

Режим контртеррористической операции в Чечне нужно было отменить. Его было просто необходимо отменить. С этим был абсолютно согласен член Совета по противодействию коррупции, депутат Государственной думы Российской Федерации, председатель комитета по безопасности этой же структуры Владимир Абдуалиевич Васильев:

— Режим контртеррористической операции в Чечне было необходимо отменить. Нужно налаживать жизнь. Все хотят жизнь в мире, согласии. И это очень правильное решение — мы все должны жить в мире и согласии. — Абдуалиевич говорил все с тем же невозмутимым лицом. — Это ведь очень важно, вы понимаете? Я специально сегодня подготовился к этой встрече. Я с удовольствием с вами поговорю. Я вот на что хочу обратить внимание: я был в Чечне, — жизнь там налаживается.

Абдуалиевич начал доставать. Как обычно бывает, он рассказывал какую-то ерунду, о том как теперь заживет Чечня, как хорошо, что мы будем меньше денег тратить на войска, как же все-таки здорово-то! Жизнь налаживается! Делился опытом, рассказывал, как его возили по Грозному, что сенаторы очень волнуются. Что думал на самом деле Абдуалиевич всегда было загадкой.

— Владимир Абдуалиевич! — он начинал меня злить, — на прошлой неделе центр отменил этот режим. Очень хорошо. Через несколько часов завязался бой между федералами и террористами. Террористы ушли. Не преждевременно ли решать.
— Спасибо! — сказал вежливо Абдуалиевич, — спасибо вам за этот комментарий. Очень хороший комментарий. Многие задаются вопросом когда видят, что стреляют: не преждевременно ли отменять. И те, кто принимали решение тоже задавали себе вопрос: не рановато ли. Я вот, что на это скажу: это вопрос очень серьезный, он требует глубокого осмысления. Он говорит нам, что это сложный шаг. Жизнь налаживается. Мы сейчас выведем войска. Вы представляете что раньше было — БТР какой-нибудь посреди улицы стоит! Ни пройти, ни проехать! Жители жалуются, что вот, мол никуда ни пройти, ни проехать. А там свадьба какая-нибудь едет. Затор. Поэтому этот шаг очень серьезный, вы меня понимаете. Там же тринадцать пунктов сразу отменится. Вот зачитываю: «ограничение движения транспортных средств и пешеходах на улицах, дорогах, отдельных участках местности и объектах»...

Абдуалиевич не менял тембра, не кривил лицо, был аккуратно расчесан, завязал с утра свой аккуратный галстук, приехал на своей аккуратной депутатской машине с мигалкой (это не коррупция — это сложная работа: борьба с ней).

— Хорошо, — сказал я, — сколько денег было потрачено за десять лет на статус?
— Мне кажется, что это правильный вопрос. Мы потратили деньги на Чечню за десять лет. Но эти деньги не ушли зря. Все строится. Я вот был недавно в Грозном. Там уже и не подумаешь, что была война. А война была. И страшная война. А коррупция! Она же тоже там есть. Но мы боремся. Это тяжелая работа. Вы, ведь, должны понимать.
— Понимаю, — понимающе кивнул я, — а год операции сколько стоит?
— Я не могу сходу назвать вам цифру. Я же не ведомство, которое бюджетом занимается. Я безопасностью занимаюсь. Но я думал над этим вопросом тоже.
— Владимир Абдуалиевич, ИНТЕРФАКС, сколько военных будет выведено?
— Значит, — увлеченно поправил очки Абдуалиевич, — у нас по сути будет выведены силы... об этом уже достаточно подробно было сообщено, помните, когда было принято решение? У нас там на сегодняшний день находятся дивизия и бригада. Я имею в виду армейскую и нашу: МВД. По численности я бы не хотел сейчас об этом говорить. Знаете почему? Во-первых, потому, что это уже есть в открытой печати. Это не является секретом. Во-вторых, какие силы вводятся, какие выводятся — это не является догмой.
— Сколько боевиков сейчас в Чечне? Вы как-то сказали, что очень мало их осталось.
— А вы так не считаете? Вы что по этому поводу думаете?
— Я ничего не думаю, — смутился парень, который спрашивал.
— Хорошо, я отвечу на вопрос. Я ведь сегодня отвечаю на вопросы, — заулыбался Абдуалиевич. По честному. Так вот, сколько. Сколько боевиков в Чечне. Я нахожусь в некотором вакууме, также как и вы. Но вот Рамзан говорил, что меньше трехсот. И знаете, после того как мы вышли с ним к журналистам, я подумал об этом. И мы поехали к эмиру. Ну он раньше был эмиром Ичкерии, — теперь работает на федералов. У него на груди звезды: он герой России. Он неплохой человек. Сказал, что ошибался. Но теперь жизнь налаживается...

Хотелось, конечно, спросить еще Абдуалиевича за что ему платят зарплату? чем занимается комитет по безопасности? на сколько коррумпирован комитет по коррупции? чем занимается Государственная дума? почему у депутатов зарплата сто пятьдесят тысяч рублей? почему пару лет назад показывали, как депутаты снимают мигалки, почему Абдуалиевич с мигалкой? зачем нужна Государственная дума? зачем нужен Совет федерации? когда мы победим коррупцию? когда коррупция переборет нас? сколько денег тратится на комитет по коррупции? есть ли у нас в стране еще честный люди? почему мы подвержены этому явлению и почему должны бороться? почему вас, как честного человека назначили на столь ответственную должность? есть ли жизнь на Марсе? знаете ли вы, что телевизор смотреть нельзя, потому что по нему все врут? когда мы будем жить лучше? кто во всем виноват? когда это кончится? кто убил Лору Палмер?

Все это узнавать было страшно неохота, потому что смотреть на Абдуалиевича еще часа два не позволяло время. Абдуалиевич обязательно бы ответил. Мясницкая продувалась ветром, весна еще не пришла. Я застегнул воротник и сказал: «Служил Олега депутатом. Мандат Олега получил».

Вкратце: ,

23
Янв 09

Патриарх

  Zhik, город    Маскав

Новая книжка гуру мировой политики Евгения Максимовича Примакова «Мир без России? К чему ведет политическая близорукость» была правдивой. Поэтому и презентовали ее на улице Правды в самом центре правительственного рупора: в редакции Российской газеты. Водитель матерился, что понаехало тут охраны. Он был прав: Примаков захватил с собой целую вязанку людей в штатском из ФСО с наушниками в ушах.

В длинном коридоре я увидел Мирского, — это значило, что событие, и в правду, знаменательное. Мирский прошел в конференц-зал, легким движением взял книгу автора и встал в очередь. Очередь была длинная, — люди на маленьких листочках писали свои имена и фамилии и улыбчиво двигались к Патриарху, который с этих фамилий подписывал свои книги.

Ожидать было глупо, поэтому я, по примеру Мирского, взял свой экземпляр, написал имя и поплелся за всеми. Сзади стоял Константин Иосифович Косачев и главный по коррупции Владимир Абдуалиевич Васильев. Мирский, немного подумав, вышел из очереди и пошел напрямую к Патриарху:

— Привет, — сказал он Примакову, — я без листочка. Ты и так помнишь.
— А, привет, — ответил он, — ты разве не получил персональный экземпляр?

Видимо, Мирский не получал. А вот Косачев, Третьяков и Васильев получали. На Новый год книжку получили и Геращенко и Игорь Иванов, и даже Кобзон. Кобзон — депутат, а между заседаниями он поет. Константин Иосифович жаловался, что надоело это ПАСЕ, завтра опять куда-то в Брюссель лететь. Александр Абдуалиевич отвечал, что надоела эта коррупция. Но нужно бороться, — такая уж у него участь.

Примаков говорил не спеша тяжелыми выдержанными фразами, которые потом разлетались по строчкам информагентств. Он знал многое. И про Россию, и про Ближний Восток и даже про Обаму с Хиллари Клинтон:

— Я думаю, что их взаимоотношения будут складываться исходя из того, собирается ли Клинтон быть президентом. Со сменой американской администрации у России появился хороший шанс начать переговоры. Впрочем, такой шанс есть и у США.

Евгения Максимовича благодарили, Третьяков шутил, что прочитал половину взахлеб, когда все начинали пить перед Новым годом. Вторую половину он читал уже, когда у всех было похмелье. Мирского нигде не было, — он знал, что скажет Патриарх про мир.

Вкратце: , , ,

8
Окт 08

Коррупция

  Zhik, город    Маскав

Коррупция — это зло. Это абсолютное зло. С этим был абсолютно согласен член Совета по противодействию коррупции, депутат Государственной думы Российской Федерации, председатель комитета по безопасности этой же структуры Владимир Абдуалиевич Васильев:

— Коррупция — это абсолютное зло. — Говорил он, когда я вошел в пресс-центр и направился к Марии. — Коррупция показывает о нежизнеспособности политической системы. Мы подвержены этому явлению, и мы должны бороться.
— Ну где ты ходишь?! — спросила меня Мария, будто я ее младший брат, который ушел гулять с друзьями неизвестно куда и вот уже целый день вся семья стоит на ушах.

Отчитываться совершенно не хотелось, к тому же я видел ее первый раз в жизни:

— Я не знал, что меня аккредитовали. Я вообще здесь первый раз, — невиновато сказал я и уселся рядом. — Интересное что-нибудь было?

Мария ничего не ответила. Я ей вообще был неинтересен, а разговаривать со мной, видимо, у нее не было никакой охоты, и она не старалась этого скрывать.

— Благодаря нашему комитету было одобрено четыре антикоррупционных законопроекта, две конвенции уже ратифицировали. Да, и раньше был закон, но он не работал. Только в две тысячи четвертом году вернули конфискацию. В две тысячи шестом по двухсот делам конфисковали имущество! Дмитрий Анатольевич дал нам зеленый свет.

Из зала подняла руку полная женщина. Ей дали слово. Она долго рассказывала, что она лично не знакома с Васильевым, но зато ее муж его хорошо знает, а сама она представляет какую-то региональную газету и ей очень интересно, что делать, если чиновники контролируют органы МВД. Васильев попросил ее сесть. Когда та его не послушала, встал сам антикоррупционер. Мария цыкнула и прошипела, что он вылез из кадра. Потом Владимир Абдуалиевич долго рассказывал не по делу, улыбался, делился собственным опытом и в конце десятиминутной речи подытожил, что он не против когда есть куратор. Мария цыкнула снова. Вместе с ней цыкнули съемочная группа РЕН-ТВ, довольный дядька с диктофоном и еще ползала.

Когда женщина села, журналисты вздохнули, а дядька с микрофоном, чтобы никого не пропустить встал и задал провокационный вопрос:

— Депутатам запретили владеть акциями, но они до сих пор владеют. Какова их судьба и сколько таких депутатов, будет ли ваше ведомство это контролировать?

Главный по коррупции перевел дыхание и вновь принялся рассказывать о пользе борьбы с этим явлением, что «Единая Россия» тоже борется и пересматривает свое отношение к миллиардерам, однако о чем был вопрос, ответчик забыл:

— Меня, как честного человека назначили на столь ответственную должность, — сказал он с невозмутимым лицом, — у нас есть в стране еще честные люди. Многих я знаю.
— О, боже! — уже погромче сказала Мария и мне показалось, что она хотела, чтобы я вставил комментарий. Это у нее день, наверное, сегодня был такой, когда она ко всем относилась скептически, что ко мне, что к борцу с коррупцией.
— И все же, сколько займет борьба? — Спросила девушка из дальнего угла. Васильев улыбнулся, встал и пошел в дальний угол, чтобы ответить прямо. Мария не выдержала: «сядьте, вы из камеры вылезаете!». Ответчик, пошатнулся, сделал шаг на место и оправдался, что депутатская этика — привык отвечать в глаза:

— Мы будем бороться столько, сколько нужно пока нас не переборят. Я верю, что это можно быстро сделать.

Мы с Марией не выдержали, тихонько встали и вышли. Через пару часов на Калужской я смотрел чего было сказано про коррупцию, пытаясь связать воедино все нити:

— Сергей Владимирович, мы коррупцию-то победим? — Отвлекся я.
— Не-а, не победим, — радостно сообщил шеф-редактор и принялся нажимать кнопки на телефоне.
— Я так и думал, — грустно сказал я.

Вкратце: