Иванов говорил о порядке. Есть такой порядок — мировой, а еще о двойных стандартах и политики России на Ближнем востоке. Он в этом деле специалист — не даром когда-то министром иностранных дел был. А в аудитории шептались: «сейчас, ведь, Иванов придет!», «а ты записалась на курс Примакова?». Примаков не пришел — он вырабатывал стратегию России на Востоке. А вот Иванов все же приехал. Включил свою синюю мигалку, обогнал сопровождение в виде милицейской машины и под вой сирены прикатил к родному зданию гламурного института под названием МГИМО, где его радушно встречали: пожимали руки, спрашивали как здоровье, а может и не спрашивали про здоровье — здесь ведь не принято.

Представитель сидел справа от Иванова и тоже интересовался внешней политикой. Ему очень хотелось знать, кто же в Кремле определяет курс этой самой внешней. Иванов ничуть не смутился, и сверкнув золотыми запонками ответил честно и прямолинейно: «Президент». Представителя ответ не устроил и уже за пивом он рассказывал, что ему хотелось знать кухню и кто эти важные дяди, которые обсуждают, как быть и что делать с Россией.

Я спрашивал Представителя про Маскавскую духовную семинарию, которую он закончил, а он объяснял что МГИМО — это прямой путь продвижения по службе и церковной тусовке. А продвижение это очень важно, ведь есть цель стать настоятелем прихода РПЦ в далекой Америке, ну, на худой конец Швейцарии.

И человек он приличный — всегда опрятно одет, никогда не ругается матом, знает Блаватскую, да и не вхож он в гламурные тусовки оевропеизированной молодежи. Знает церковные тексты и бюрократическую машину Русской Православной Церкви, пьет пиво, и на вопрос морально ли это для церковнослужителя, отвечает, что все это заговор сионистов и что Ридигер вовсе не еврей, а германо-эстонец.

От бутылки пива захотелось есть, и уже ехав в метро в голове кружилась мысль, что и у монахов есть своя цель, ради которой стоит заканчивать гламурные институты.