«люди»

22
Авг 09

Махмуд

  Zhik, город    Душанбе, Маскав

Кресло удобно откинулось, и перед глазами появился набор бормашин. Где-то сзади лежали иголки, набор каких-то отверток, пачка маленьких капсул с неизвестной жидкостью и еще много всяких непонятных мне вещей. А если перевести взгляд чуть вверх — можно было наблюдать чистый белый потолок. И я подумал, что во всех стоматологических кабинетах нужно встраивать телевизоры в потолки, — так было бы нескучно ожидать, пока тебе поставят пломбу. Несмотря на то, что рядом лежали щипцы, было вовсе нестрашно. Страшно было в Душанбе.

— Так, так, так, — сказала молодая девушка-врач с повязкой на лице, и от этого она становилась еще симпатичней и загадочней. — Вы, видимо, давно не были у врача?
— Давно, — довольно сглотнул я слюну.
— Ну хорошо, сегодня пломбируем двадцать третий и двадцать четвертый. Начнем.

Она взяла пинцет, и под щекой почувствовался чуть заметный укол. Я сжал кулаки.

— Вам больно? — спросила она.
— Нет. Ничуть не больно, — чувствовал я как начинает тяжелеть челюсть.
— А почему вы так напряжены?
— Я жду, когда вы мне сделаете укол.
— Я его уже сделала несколько минут назад.
— Правда? — не поверил я. — А где шприц, где пузырек с наркозом?

Девушка отодвинулась, поправила перчатки и, вероятно, улыбнулась:

— Вы, видимо, очень давно не были у стоматолога.

Вот как-то Шодик написал, что Муфлон теперь стоматолог. И пока мне сверлили зуб, я представлял что бы было, если бы сейчас рядом сидела не девушка, а Муфлон с марлевой повязкой. Он бы сначала посмотрел на мои зубы, и сделал бы замечание, что курутоба нужно есть меньше. А теперь вот, придется удалить двадцать третий, — такая жизнь. Потом достал большой шприц, надел бы на него иголку, затем воткнул бы ее в пузырек с анестезией и пояснил бы, что сейчас будет чуть-чуть больно. И если это еще можно было вынести, то Муфлона, берущего в руки здоровенные клещи, перенести было никак нельзя.

— Ну вот, двадцать третий готов, — спокойно сообщила девушка-врач, и я разглядел ее лицо.
— Знаете, — сказал я, представив Муфлона с клещами рядом, — у меня друг тоже стоматолог. ( «Ага!» — радостно сообщил рядом стоящий Муфлон)
— Он тоже пломбирует?
— Я точно не уверен, но, наверное, он по удалению специалист.
— А кто вам удалил глазные зубы?

Махмуд был стоматолог. В двухтысячном или две тысячи первом году в Душанбе еще не было стоматологических клиник. Зато была поликлиника, которая находилась между таджикским МВД и техническим университетом. Когда-то давно, еще в советское время, у этого учреждения существовала приставка «детская». Именно поэтому она примечалась огромными витринами с детскими рисунками, то ли карандаша, у которого заболел зуб, и он никак не хотел его удалять, то ли какого-то мальчика, который ел слишком много сладкого. Именно там работал Махмуд, в кабинете которого красовалась огромный стенд с клятвой Гиппократа. Впрочем, Гиппократ у таджикских стоматологов, видимо, окончательно потерял авторитет, и поэтому заглавие было заклеено бумагой с надписью «Клятва Абу Али ибн Сино».

Махмуд был незаменимым. Он не специализировался только на чем-то одном. Махмуд сверлил, удалял, резал десны (если нужно), оперировал, исправлял прикус и даже изготавливал протезы. Он был настолько известен, что когда я говорил: «Махмуд сказал…», «Махмуд посоветовал…», «Махмуд считает…», все тут же отвечали: «Э! Это же Махмуд! Как он поживает! Он и мне зубы делал. Махмуд знает, передавай привет. Скажи, что тетушка Рустама (или Тимура, или Далера) пила чай и неправильно укусила лепешку. Теперь у нее флюс. Спроси чё делать?».

Махмуд крутился как мог. За дополнительную плату он изготавливал суперсовременные протезы (он так и говорил: «суперсаврименний, хароший!»), которые стоили бешеных денег по тем временам: около семидесяти долларов, что теперь совершенно смехотворно. Еще у Махмуда были постоянные клиенты (в том числе и мои родители), видя которых он тут же выгонял всех из кабинета и зарабатывал деньги. Махмуд мог бы даже выпустить пластиковые вип-карты, но тогда еще в Душанбе слово «кредитка» выглядела чем-то далеким и суперсовременным, что дойдет до таджикской столицы еще нескоро.

Мне было жутко. Я сидел в стоматологическом кресле, и наблюдал, как Махмуд надевает на лицо марлевую повязку. Еще пару дней назад он мне сообщил, что глазные зубы растут неправильно, поэтому единственное, что оставалось — это удаление. Да, Махмуд кардинально решал проблемы. Затем Махмуд натягивал перчатки и распаковывал шприц. От этого становилось еще страшней, потому что телосложение Махмуда было совсем как у Муфлона.

— Знаете, — тогда жалобно сказал я, — может можно без удаления?
— Нет. — Твердо ответил Махмуд, кардинально решающий зубные вопросы. — Послушай, парень, несколько напряженных минут — и прикус у тебя будет красивый. Это я тебе точно говорю. Такой большой, а боишься!

Было поздно убегать, потому что подмастерья Махмуда — две девушки-практикантки тоже с повязками, вжали меня в кресло. И пока он колдовал щипцами, каким-то резаком, практикантки внимательно слушали его объяснения. Махмуд командовал: «Держите его! Вот видите, — это нерв, он упирается в пульпу. Сейчас, парень, уже почти все».

— Так кто удалил вам зубы? — переспросила девушка-врач.
— Это было давно. Знаете, я еще в школе учился. Был один известный врач, — начал было я рассказывать историю вопроса, но понял, что это будет очень долго и не вполне понятно.
— Ясно, — сказала девушка-врач, — двадцать четвертый готов. Завтра я сделаю другие.
— Спасибо, — ответил я и пропел виденную еще в Душанбе телерекламу: «Мастер Дент — сеть стоматологий. Номер наш един: двести семьдесят четыре, десять, ноль один».

Вкратце: , , ,