Он знал все премудрости нелегкой армейской службы. Возможно, даже и больше. Потому, что если человек к чему-то привыкает годами и вкладывает все свое умение и знание дела, уже тяжело переучиваться на новый лад.

Пацук был именно таким человеком. Военная выправка сделала из него твердого, иногда даже, через чур жесткого солдата. Родившись однажды, он уже знал, чем занять свою жизнь. А сентиментальные родители показывали его друзьям, которые восхищенно твердили: «Гляди! Гляди, каков! Генерал растет!». И в этой суете и радости все было уже предрешено — Пацук родился в пагонах…

Он иногда думал, что его предназначение заключается совсем в другом. Но воинский устав сделал свою работу. И принимая этот факт как должное, Пацук не старался его переделывать, а только лишь следовал законам внутренней службы части, где было все до удивительности просто: 7:00 — подъем, 7:20 — завтрак, 23:00 — отбой. Еще совсем мальчишкой, командуя своими друзьями по двору и давая им разгон, он видел себя ну никак не ниже полковника. Его мечта осуществилась наполовину — Пацук стал подполковником.

Больше всего он любил выправку. Строевой марш, считал верхом совершенства, всякий раз отрабатывая его красоту на своих подчиненных. Война — войной, но он попал на кафедру. Военную кафедру! Эта организация внесла свои коррективы в его нелегкий жизненный распорядок — здесь уже не было столь многочисленных подчиненных, которым он мог приказывать, что делать и как. Оголтелые студенты, которые вечно выполняли указания не так как нужно и всегда отвечали не по уставу — вот что раздражало Пацука больше всего. Студенты шли на кафедру с одной лишь корыстной целью «откоса» от армии и поэтому не предавали сей организации достойного внимания.

Сергей Андреевич Пацук мечтал о настоящей армии. Но жалование в его прежней работе под Нижним Новгородом никак не прельщало духовных сил, и придя на кафедру, его бросили на ответственную работу по его части — строевую подготовку.

День начинался с того, что подполковник Пацук учил разуму своих новоиспеченных  «солдат»:

— Та-а-к! Товарищи студенты! — говорил он, никак не привыкая к обращению «студенты», вместо «солдаты» или «бойцы», — запишите сегодняшнюю тему. Нормы распорядка и поощрения срочников.

Студенты записывали. Больше всего их интересовал вопрос о поощрениях и окладах офицеров и солдат. Всем было интересно сравнить, зарплату солдата (на случай попадания в ряды вооруженных сил) и офицера.

— В наши нелегкие дни, — продолжал он, перейдя к актуальной теме, — это совсем не то, что было раньше. В связи с новым законом об отмене льгот… — тут он запнулся и показал бумажку окладов и премий офицерского состава.

Рассказав о проблемах насущных и законодательстве, подполковник всегда любил привести примеры из повседневной жизни, которые отличались своим остроумием и разряжали твердую обстановку в аудитории:

— Наше горячо любимое правительство думает совсем не как мы — простые смертные. К вопросу о проезде на транспорте или там бесплатного лечения. Вот у меня давеча жена сломала ногу. И что? – задал он сам себе вопрос. «Что?», подумали студенты. — Теперь я не могу, как офицер, вылечить свою супругу просто так. Да или взять бы того же самого подполковника Сахно! Он живет в пригороде. Так вот, Сахно теперь тратит 250 рублей только на дорогу. А это, знаете ли, каждый день выходит в копеечку.

Сахно ехал на работу как раз в то время, когда Пацук рассказывал про него. Степан Сергеевич Сахно тоже работал на кафедре. С Пацуком их объединяло, то что они были оба подполковники и как-то раз набили котроллеру морду, за то что тот попросил предъявить плату за проезд. На этот раз он отдал 10 рублей за транспорт и вспоминал того самого кондуктора, который осмелился спросить у защитников родины предъявить деньги.

Нет, Степан Сергеевич не ездил на работу на танке. Но он любил всяческую технику. Это было его стихией. Разбуди его ночью, он мог бы отрапортовать строение тяжелой авиации, рассказать устройство БТР и как правильно стрелять с гранатомета. Он даже выработал свою собственную стратегию стрельбы из танка, но ее почему-то никто не признавал. С этим пришлось смириться и оставить написание книги до лучших времен.

Сахно ни коем образом не уступал Пацуку, потому что также родился в пагонах. Только вот не было громогласных изречений о его генеральском будущем и назло всем Степан Сергеевич решил доказать свою командную решимость. Он пошел в пехоту. Но, в отличие, от Пацука, подполковник Сахно ненавидел устав и делал все по-своему, даже когда речь заходила о стрельбе из танка. Стрелял он отменно и всегда пытался доказать, что сможет попасть даже в муху. Такой возможности ему не давали. За эдакую обиду он выработал жестокий характер, что к противнику, которого никогда не видел и имел лишь представление о наступлении Запада, что к своим. Нет, Сахно не знал о теории «столкновения цивилизаций» геополитика Хаусхофера. Но, как видимо, это его не слишком огорчало, и подполковник говорил о наступлении Запада в любой представившейся ситуации. Говоря, о геополитике мировых держав и щите сдерживания он всегда добавлял окончание «на» к любому слову. Как-то раз он услышал в каком-то фильме такой армейский жаргон, который ему сразу понравился. Он добавлял ее во все, где только это было возможно.

«Ты на… меня, мнять, не понял, на… — сокрушался он над своими подчиненными. Я тебе, на… уши намылю, на…». «Мнять» — тоже было его любимым словечком, за что над ним подтрунивали гражданские знакомые. Сидя в баре, он предлагал, на… выпить за боевой щит страны и за здравие всех присутствующих, на… А дома, на… мыл посуду припевая «наша служба и опасна и трудна, на…». В воинском жаргоне, «на» обозначало слово куда похлеще, чем просто две буквы, за что это некультурное выражение сократили да пары букв. Тем не менее, оно не переставало означать свой первоначальный мотив.

Доехав до кафедры, Сахно первым делом распорядился взять дневальному и сварганить что-нибудь на завтрак в ближайшем магазинчике, на… Дневальный принес салат, за что, на… получил втык, на…

Сахно хотел стать полковником. В этом благородном стремлении, ему мешал лишь один человек — начальник военной кафедры полковник Костюшко. Степан Сергеевич иногда не выдерживал натиска вышестоящего начальника со своей психологической атакой и всякий раз хотел его застрелить своим именным пистолетом, коего у него никогда не было.

Впрочем, застрелить Костюшко мечтал не только Сахно. Расправиться с гнусным полковником, начальником этой организации, хотел весь офицерский состав. В стремлении карьерного роста всем мешал именно он, всякий раз оправдывая несостоятельность присуждения очередной должности или благодарности тому или иному офицеру.

Полковник Костюшко придерживался иных взглядов. Он считал себя хорошим человеком, и к тому же, уверенным оптимистом карьерного типа. Он хотел быть маршалом. Сие стремление свое, правда, никому не озвучивал, по причине возможного издевательства со стороны психопатов офицеров, которые хотели его застрелить.

Владимир Владимирович Костюшко уже присмотрел себе новое место карьерного роста в Министерстве Обороны, и иногда, видел сны о своем пребывании там в качестве самого министра. Офицеры и прапорщики тоже видели сны, и с нетерпением ждали ухода товарища полковника в любую другую инстанцию. За глаза даже поговаривали о прекрасной жизни без Костюшко. Особенно любил делиться старший лейтенант Поспелов, который, бывало, рассказывал об этом студентам.

Поспелов был простым незаурядным «старлеем». Выражение «старлей» его смущало свой вульгарностью, и всякий раз, при обзывании его столь непристойным словом со стороны вышестоящих начальников, он нахмуривал свои мохнатые черные усы, но перечить не мог. Однако старший лейтенант Поспелов свои занятия со студентами проводил весьма своеобразно. Он прекрасно понимал, что всем неинтересно слушать о положении взвода в бою и, начиная, занятие задавал дурацкие вопросы типа «Что такое родина?» или «Кто мне скажет, какая у нас страна? агарная или индустриальная?». Судя по всему, он знал ответы на важные государственные вопросы и, в отличие, от подполковника Сахно имел представление о геополитике Хаусхофере со своей теорией.

Старлей Поспелов рассказывал экономические вопросы, плавно переходя на политические, при этом, запирая дверь аудитории, в случае, если какой-нибудь офицер подслушает его монолог, ни коем образом не связанный с занятиям по боевой подготовке. А по окончании своей речи, просил студентов оставить все разговоры только в пределах комнаты.

Николай Александрович Поспелов совершенно случайно попал в армию. Он всегда хотел иметь маленький домик на берегу уютного озера и быть счастливым с той единственной, которая готова была разделить домашний очаг и грядки помидоров в огороде. Однажды, он даже объяснял, вместо вереной ему лекции, о сложности посадки огурцов на невспаханной земле. Рассказывал о своем дачном участке в 100 километрах от Москвы и о непомерных налогах, которые он никогда не платил и платить не собирается нерадивым подлецам бюрократам. А еще он как-то рассказал о своей старенькой доброй «Ниве», которую купил 5 лет назад совершенно разбитую. Но своими руками сделал из нее конфетку. И доказал микроэкономическими выводами о состоятельности покупки подержанной машины, не очень дорогой конечно, и ее дальнейшей эксплуатации.

Старший лейтенант всегда хотел быть экономистом. Но судьба сыграла с ним злую шутку и определила его в ряды военнослужащих. Служба тяготила его до глубины души и всякий раз он охотно предавался рассуждениям о выгодности покупки того или иного армейского инвентаря. Армия научила его командному стилю речи и придерживанию строго расписания. Поспелов мечтал выбраться из той армейской каши, в которую попал 10 лет назад и стать бухгалтером какого-нибудь некрупного банка. Это бы обеспечило ему дальнейшую эксплуатацию старенькой «Нивы» и покупку маленького домика с огородом подальше от бесчинств заядлых бюрократов.

Однако он успевал служить не только на воинской кафедре, но и быть сотрудником какой-то нотариальной конторы, к тому же еще, в добавок, держателем акций новосибирской строительной компании. В последствии он акции продал, предчувствуя дефолт 98 года.

— Если бы мы твердо знали наш курс, экономический, в девяностых годах, — говорил Поспелов, на одной из лекций, — мы твердо пошли бы по аграрному пути! Никакая у нас страна не индустриальная, а аграрная. А г р а р н а я! Кто со мной не согласен? Вы посмотрите на наши просторы. Мы просто не можем быть индустриальными… — не закончил он, так как дверь резко распахнулась и на пороге появился Вашкевич. — И так, товарищи студенты, кто мне скажет действие солдата в бою? — Резко сменил тон лейтенант.

Но прозвенел звонок и он не успел рассказать о главных потребностях, экономических, России периода разлома.

— Так! Поспелов! Мне нужен график дежурств! — Резко оборвал его Вашкевич.

Поспелов нахмурил свои черные усы и убрался восвояси. А Вашкевич зло глянул на всех и приказал долго жить.

Андрей Васильевич Вашкевич дослужился до подполковника только благодаря своей упертости и знания боевого устава внутренней службы. Он закончил специальное офицерское училище, просто потому что совершенно не знал, какую профессию выбрать в будущем. И высказывание полковника Костюшко в обращении к студентам: «Если вы не найдете себя в обыкновенной жизни – милости просим к нам!», как нельзя лучше подходило к Андрею Васильевичу.

Подполковник Вашкевич страсть, как любил всяческие сабантуи и относился к армии с фривольным идиотским военным юмором. Проводя перекличку личного состава на ответ «Я» он тут же отвечал: «Головка от… гвоздя!».

Так закончился ничем не примечательный армейский день на кафедре с удивительным названием «Военная». Армия делает из человека человека и ставит все на свои места. И если уж вы не найдете себя в обыкновенной, простой житейской повседневности, то всегда знайте, — что есть такая кафедра…