— Владимир Ильич, — представился маленький человечек и затаил дыхание. И я понял, что он делает так всегда при знакомстве, протягивая неизвестному человеку руку. Должно быть, он ненавидит эту отвратительную процедуру знакомства, и после представления обязательно выдерживает паузу, ожидая ответа «Очень приятно, а меня — Феликс Эдмундович».

— Безумно рад, — оторвал я без всякого интереса и подумал: «Что ж, а я не Феликс Эдмундович и нету у меня маузера в кармане».

Вход в «Георгиевский зал» был строго заказан. Рядом, дверью справа, был опечатан «Комитет солдатских матерей» — не нужно кормиться от соросов и всяких там карнеги. Начнем нашу обыкновенную процедуру-дуру — поговорим о политике частного капитала и как выжить в столь нелегкой остервенелой стране.

Владимир Ильич оказался не председателем революционного комитета, а всего лишь какой-то важной шишкой — осколком от своей невероятно дорогой корпорации. И супруга у него тоже не пишет рукописей. Она, наверняка, работает по поручению мужа-корпорации в каком-нибудь прибыльном деле. Ну вот, собственно, и она — заместитель председателя, и сидит по правую руку.

А змей, по своему обыкновению, все также издевательски улыбался с потолка. Он знает, где собака зарыта.