У меня слезятся глаза на ветру, а тебе кажется, что я плачу. Ты нежно смотришь на меня и гладишь взглядом. В твоем взгляде я почему-то вижу то, чего не должна видеть в глазах друга — преданность. Ты даже молча можешь говорить со мной.

Я так часто сижу на холодном подоконнике и, не отрывая взгляда, смотрю на МГУ, а он предательски светит огнями. А потом его выключают. «5 тысяч тонн света» просто кто-то выключает, а я сижу и думаю о тебе, а еще о том, что и мне бы хотелось вот так вот взять и погасить такую вот махину. Меня бы никто не понял, если бы я сказала о своем таком желании, а ты бы понял и сказал «РОВНО»! А потом приходит лето, и мы опять сидим и болтаем в ресторанчике. Я опять без умолку болтаю о своей какой-то немного странной жизни и делюсь своими думами о простом счастье и об осени. Потом мы вспоминаем тех, кого уже нет с нами, и так грустно молчим пол минуты. А потом ты рассказываешь о своих планах и начинаниях.

А я радуюсь, и не только тому, что ты живешь как надо, но и еще тому, что ты вот так вот запросто болтаешь со мной сегодня, а я даже не думаю о том, что лето скоро закончится и мой самолет опять взлетит в воздух и будет лететь около четырех часов, а потом пойдет на посадку в стране, которая далеко от тебя и от наших с тобой бесед. Страна большая, но в ней нет таких как ты. Во всем мире нет.