Сложно. Больно. Терапия не помогает. Какой бы она не была. Ни танцы, не песни тибетских лам.

Хочется все крушить. Всех, кто не отвечает твоим требованиям, хочется раздавить в порошок. Уничтожить, сломать, покалечить. Провести зачистку. И пусть все горит и пенится. Пусть все истекают кровью и корчатся в предсмертных муках.

Если не живет моя любовь, то пусть умрете все вы и все, вокруг вас.

Так, наверное, думали великие завоеватели, когда любовь покидала их.

Моя живет со мной. И, наверное, мы умрем вместе. Или рядом. Но я ее не оставлю. Я буду с ней навсегда. Ведь она только для этого и существует.

Иногда хочется оставить ее дома. Запереть в темном шкафу с вещами, которые она так любила. Но получается, что эти вещи любишь и ты. Тогда ты их вытаскиваешь и одеваешь.

Несешь свою любовь. Одеваешь на себя, как любимые кроссовки. Проходишь километры по городу, по ее улицам, останавливаясь у ее перекрестков.

Закидываешь ногу на ногу, сидя на ее скамейке. Или бежишь в этих кроссовках за ее любимым напитком.

Друзья подходят и спрашивают, что с тобой. А ты от беспомощности пялишься на свои кроссовки. Ты их любишь и ненавидишь. За все. Ты их лелеешь и хочешь уничтожить. Ты готов их разорвать и склеить заново.

Обычные кроссовки. Но которые много раз наступали. На которых ты сотни раз завязывал шнурки. Которые не давали тебе замерзнуть в дождливые весенние дни.
Кроссовки. Если так много связано с ними, тогда что творится в моей душе?