Май дошел до своей законченной половины. Такой весны я не видел еще никогда, однажды назвав ее «ядерной» я оказался прав. Дождь, застав врасплох, не отходя застыл и оставил горькое чувство незаконченности. За почти трехлетний срок, я должен был привыкнуть к обыкновению настоящей погоды и привык бы если бы не вспомнил о бессоннице. Той самой — томительной неприступной, как скала, переделывающей уклад обыкновению ложиться спать в 12.

И во всей этой страшной суматохе страстей, обид и прочей житейской суеты ни на миг не покидает страдальческая мысль: а может у нее уже есть «тот самый» мальчик? И ходят они вместе с ним в кино, а по вечерам сидят в кафе и обсуждают ничего незначащие глупости.

И тогда становится страшно. Невозможность закрыть веки и приободрившись забыться обыкновенным сном. Быть может, я пропал. Пропал без вести здесь, растворившись в текучем потоке ненужности и всевозможных пакостей мелкой жизни.

Пропал… потому что невозможно позвонить и только просто услышать ее голос — такой звонкий и веселый. А ведь это совсем просто. Не нужно искать невозможную технику, бегать по магазинам и из под прилавка покупать нужный аппарат. Достаточно взять трубку и под унылый гул набрать несколько клавиш, а дозвонившись молчать.

Какой же дурак! Дозвониться, чтобы просто молчать — да ведь ты и пробовал только один раз. А собравшись, однажды, сказать что-то очень важное, те самые нужные, главные слова.

А она, лишь улыбнется и безжизненные кабели донесут все четыре тысячи километров ее ласковый шепот:

— Пропавший без вести, я знаю ты живой. Пропавший без вести — я назову тобой дорогу…